В Эстонии принято считать, что членство в ЕС и НАТО - подтверждение того, что все вопросы в государстве понимаются правильно.

23 Сентябрь 2005
Вадим Полещук, юрист-аналитик Центра информации по правам человека (Эстония), рассказывает о современных российско-эстонских отношениях.

- Как Вы оцениваете нынешнее состояние российско-эстонских отношений?

- Все последние годы эстонская сторона имеет склонность переоценивать состояние эстонско-российских отношений, характеризуя их как хорошие, нормальные, в то время как российская сторона неизменно подчеркивает, что эти отношения плохие. Позиция российской стороны, на мой взгляд, более аргументирована. Она отражает истинное состояние дел. Кстати, характерный пример - сорвавшаяся ратификация эстонско-российского пограничного договора, которая вскрыла противоречия, имеющиеся между Эстонией и Россией. Другой наглядный пример - четко выраженное стремление Эстонии акцентировать внимание международной общественности на некоторых внутренних проблемах Российской Федерации, в частности, народов республики Марий Эл. Все это не добавляет оптимизма тем, кто внимательно наблюдает за современным состоянием эстонско-российских отношений.

- Почему Эстонию так волнует именно Марий Эл?

- Эстония считает себя вправе интересоваться ситуацией в Марий Эл, и даже оказывать какую-то поддержку марийцам, потому что и марийцы, и эстонцы относятся к финно-угорской семье, причем эстонцы - один из трех финно-угорских народов, которые создали собственное независимое государство. Я, конечно, не большой специалист по Марий Эл, но уверен, что там, как и в любой республике Российской Федерации, имеются свои проблемы, как они имеются в Эстонии, Латвии и во всех прочих странах Европейского союза. Меня насторожили, скорее, некоторые заявления, сделанные непосредственно после поднятия этого вопроса в Эстонии. Например, нынешний депутат от Эстонии в Европарламенте, бывший министр иностранных дел Тоомас-Хендрик Ильвес прокомментировал ситуацию так: "Абсурдные обвинения России, будто в Эстонии и Латвии нарушаются права человека, бумерангом возвращаются обратно". Следует ли это понимать так, что обвинения Эстонии в адрес России являются абсурдными?

- Как, на Ваш взгляд, могут развиваться двусторонние российско-эстонские отношения в ближайшее время?

- Здесь, видимо, надо начать с небольшого исторического экскурса. Когда-то все начиналось очень хорошо. Руководство России, тогда еще Российской Советской Федеративной Социалистической Республики во главе с Борисом Ельциным активно поддерживало демократические процессы в Эстонии и в других странах Балтии, в том числе и направленные на достижение независимости. В 1991 году, в январе месяце, был даже подписан договор "Об основах межгосударственных отношений между РСФСР и Эстонской Республикой". Россия, кстати, была вторым государством, которое в августе месяце 1991 года признало независимость Эстонии. Первым была Исландия, но, естественно, что голос России стал решающим.
Правда, очень скоро отношения испортились. Это случилось, когда к власти в Эстонии пришла националистически настроенная коалиция, и появились явные симптомы того, что Эстония будет строить национальное государство по этническому признаку, с предоставлением определенных льгот и привилегий для представителей титульной нации. Оправдались и опасения, что подавляющее большинство русскоязычного населения Эстонии не будет признано гражданами республики. Принятие такого решения, естественно, вызвало непонимание в России, как со стороны правительства, так и со стороны общества в целом. Приходится признать, что в сложившейся ситуации есть некий моральный аспект, и сила общественного мнения заставляла руководство России адресовать эти острые вопросы эстонскому правительству.
Эстония же обвиняет Россию в проимперских амбициях, объясняя критику политики эстонского руководства со стороны России не столько озабоченностью судьбой русскоязычного населения Эстонии, сколько стремлением оказывать давление, подчинить Эстонию, не дать ей состояться как независимому государству. Я полагаю, что Эстония переоценивает данный компонент проблемы, хотя не исключено, что у некоторых националистических российских партий такое желание наличествует. Российское же руководство зачастую подчеркивает лишь моральную сторону проблемы, признавая, однако, что интерес России к Эстонии не ограничивается проблемой национальных меньшинств, но есть еще и экономическая составляющая, и некоторые другие аспекты.
На момент принятия Эстонии в Европейский союз, ситуация оказалась замороженной. Хотя Россия пыталась оказать давление на Эстонию, действуя через международные структуры, радикально изменить ситуацию с национальными меньшинствами ей так и не удалось. Воздействовать же на Таллинн напрямую не представлялось возможным. После того, как в 2004 году Эстония вступила в Европейский союз, у Российского руководства возникла некая иллюзия, что теперь можно будет оказывать давление на Эстонию через структуры ЕС, однако Брюссель предпочел не вмешиваться в наши дела, а Эстония даже получила некое преимущество. Отныне большинство, если не все свои проблемы в отношениях с Россией она намерена решать через Европейский союз.
После расширения ЕС в мае 2004 года сложилась очень интересная ситуация. С одной стороны, Россия и ЕС подписали протокол, который расширял на новых стран-членов действие Соглашения о партнерстве и сотрудничестве Россия - ЕС. Одновременно с этим, была принята политическая декларация, в которой заявлялось, что ЕС и Россия приветствуют вступление новых стран-членов в Европейский союз, так как это еще одна "гарантия защиты прав национальных меньшинств". Россия считает, что тем самым она "застолбила" свое право оказывать давление на Эстонию. В свою очередь Эстония теперь очень активно обращается к своим европейским коллегам, особенно к другим восточноевропейским странам с призывом выработать единую позицию в отношении России, и решить некоторые конкретные вопросы. Например, избавиться от обвинений по вопросу русскоязычного населения или, наоборот, вернуть эти обвинения в отношении марийцев. Эстонская демократия активно поработала в Брюсселе и после того, как Россия отозвала свою подпись под договором о границе с Эстонией.

- Почему Вы говорите о привлечении Европейского союза для действий против России, если речь идет о правах тех, кто проживает в Эстонии и чьи права действительно нарушены?

- Европейский союз является больше экономической организацией. Тем не менее, здесь считается очень важным, чтобы соблюдались права человека и права гражданина. Все члены Европейского союза, являясь членами Совета Европы, обязаны соблюдать Европейскую конвенцию по правам человека. Права человека, это, конечно, юридическая проблема, но то, как она решается, зачастую зависит от "реальной политики". И конечно Эстония рассчитывает на помощь Европейского союза, полагая, что тот воспримет именно ее, а не российское видение положения национальных меньшинств в этой стране. Расчеты России на то, что она сможет через Европейский союз влиять на новые страны-члены и тем самым добиваться решения вопросов национальных меньшинств в той же Эстонии и Латвии, мне представляются несколько наивными. И жизнь доказала, что так оно и есть. И теперь Россия вместо того, чтобы способствовать решению проблемы русскоязычного меньшинства в Эстонии, вынуждена доказывать европейскому сообществу, что она сама соблюдает права меньшинств.

- Но столь категоричная внутренняя политика проводится только в отношении русскоязычного населения? Как чувствуют себя в Эстонии представители Кавказа, европейских стран, республик Средней Азии, Украины, Белоруссии, других балтийских республик?

- Мне очень трудно говорить об этом, потому что в Эстонии ситуация такая, что большинство является именно русскими или русскоязычными, по крайней мере, представителей других этнических групп очень мало.

- Но они неграждане? Из того, что вы сказали следует, что это так? И почему так пассивен Европейский союз?

- В Эстонии согласно данным последней переписи сложилась следующая ситуация: 99% эстонцев являются гражданами Эстонии и 1% нет. Если же мы говорим о тех, кто по национальному признаку не является эстонцем, то среди них неграждане 60%, а 40% - граждане. Среди всех эстонских меньшинств русские составляют где-то 80%, русскоязычные - еще больше. Когда мы говорим о негражданах Эстонии, мы вольно или не вольно говорим преимущественно об этнических русских или о русских не по крови, но по языку, культуре, образованию.
Мне не хотелось бы выдавать утверждение, что Европейский союз именно к русским плохо относится и потому не помогает местным меньшинствам. Я бы вовсе не стал так говорить, поскольку существование проблемы все-таки признано даже на уровне Европейского союза. Также из Брюсселя приходила финансовая помощь для решения конкретных проблем, например, на изучение эстонского языка, необходимого для натурализации. Но принципиально вопрос заключался в следующем: должна ли была Эстония решить проблему массового безгражданства до вступления или нет? Многие действительно полагали, что Европейский союз окажет соответствующее давление на Эстонию, но этого не произошло. А теперь у Европейского союза недостаточно для этого рычагов. Потому что вопрос о гражданстве является тем вопросом, который общими нормами права ЕС не регулируется. Это вопрос - каждой отдельной страны-члена ЕС. То, что не было сделано до 2004 года, сейчас будет решить достаточно трудно, поскольку сам факт вступления в ЕС рассматривается как некое признание отсутствия проблем в гуманитарной сфере.

- Не означает ли это, что вступив в европейское сообщество, Эстония все равно не стала европейским государством?

- Что мы понимаем под европейским государством? В Эстонии принято считать, что членство в ЕС и НАТО - это окончательное подтверждение того, что все вопросы в государстве понимаются правильно, что государство соответствует европейским стандартам. И, к сожалению, я смотрю на проблему таким образом, что мало кто в ближайшем будущем будет эстонцев в этом активно разубеждать. Здесь очень популярны слова Романо Проди, который в одном из интервью эстонской газете сказал, что Европейский союз не станет вмешиваться во внутреннюю политику Эстонии и поучать ее, как нужно обеспечивать меньшинствам равное с большинством обращение. В Эстонии это воспринято следующим образом - значит, делайте, что хотите.

- Каким образом стоит после вступления в Европейский союз вопрос о русском языке в Эстонии?

- То есть, как влияют на Эстонию некие европейские стандарты? Конечно, есть в Евросоюзе понимание, что права меньшинств надо уважать, но это почти никак не расшифровывается на уровне самих структур ЕС. Есть страны в Европейском союзе, которые не решают эти вопросы. Например, Франция вообще концепцию меньшинств не признает, потому что это противоречит их официальной "республиканской" идеологии. Все люди, имеющие французское гражданство, являются французами и все тут. В Греции тоже были такие проблемы. Но в то же время есть страны, более или менее благополучные, в которых некоторые национальные меньшинства имеют нормальные возможности для сохранения собственной идентичности ; их образование, культура там если не процветает, но функционирует беспрепятственно. Скажем, датское меньшинство в Германии или немецкое меньшинство в Дании. То есть, очень трудно выработать единые стандарты в организации, где одновременно состоят и Германия, и Греция. Каким-то решением представляется использование документов, принятых в рамках других европейских организаций. Скажем, имеется "Рамочная конвенция Совета Европы о защите национальных меньшинств", где есть юридические стандарты, но сформулированы они там довольно слабо, неконкретно. Каждый их может комментировать и понимать, как хочет. Есть ОБСЕ со своим блоком требований по "человеческому измерению", но они вообще не являются правовыми нормами, обязательными для исполнения, - они всего лишь политические обязательства государств. Таким образом, когда мы говорим об общеевропейских стандартах, то ситуация представляется крайне сложной и неоднозначной, к тому же для Европейского союза проблемы прав человека и меньшинств, как я уже сказал, вообще не являются профильными.

- Каковы, на Ваш взгляд, перспективы подписания эстонско-российского пограничного договора?

- Эстонская сторона настаивает, что никаких территориальных претензий нет. Видимо, так оно и есть. Вопрос о территориальных претензиях был поднят, когда начались переговоры в 1990-е годы, но он постепенно был снят Эстонией. Важно было то, что Россия пыталась увязать подписание пограничного договора с некоторыми другими обязательствами или политическими заявлениями, которые касались положения национальных меньшинств в Эстонии. В Таллинне всегда категорически возражали и выступали за то, чтобы пограничный договор подписывался без каких-то дополнительных деклараций. Последняя попытка России добиться подписания договора одновременно с иными политическими документами предпринималась как раз в ходе подготовки к празднованию 60-летия Победы. Не получилось. Поэтому уже после торжеств Эстония получила приглашение подписать договор без каких-либо политических деклараций.
Так бы все было бы и тихо мирно, но в Эстонии потребовалась ратификация в парламенте, а в парламенте представлены разные силы, причем силы националистические и оппозиционные, конечно же, использовали свои возможности по максимуму. Кстати, это прогнозировалось и некоторыми экспертами.
Понятно, что для России оказались неприемлемыми ссылки в преамбуле эстонской ратификации, ведь эстонский парламент, судя по преамбуле, исходил из совсем других представлений о событиях недавней истории, нежели это принято в России. Что будет дальше, мне сказать нелегко. Думаю, рано или поздно договор о границе все-таки будет вновь подписан и, скорее всего, он будет ратифицирован без каких-либо довесков. Пока же ситуация выглядит совсем непростой.